Резкий талант. Юрию Моисееву исполнилось бы 80 лет

Он действительно был резко талантлив – и как игрок, и как тренер. В обеих ипостасях Юрий Иванович воплотил себя в меру своего таланта и, пожалуй, в равной степени. Как игрок всего один раз участвовал в крупном турнире на уровне сборной, но со снайперской точностью, став в Гренобле-1968 олимпийским чемпионом и чемпионом мира. Как тренер к высшему достижению шел значительно дольше, но без него тоже не остался, приведя «Ак Барс» к золотым медалям чемпионата России в 1998-м.

Хорошо помню тот сезон, тот «Ак Барс», его главного тренера и некоторые пресс-конференции с участием ЮрьИваныча. Был он привычно и по-своему ироничен, в суждениях независим и неординарен, короткими репликами не отделывался, но и мыслью по древу не растекался. Очки его «барсы» брали, как курочка по зернышку, старались ничего не терять, и к финишу регулярной части оказалось, что не блещущая россыпью талантов, но крепкая и боевитая команда уже не упустит чемпионского звания. Потому что в том сезоне чемпион определялся именно по итогам регулярной части, а Кубок, который позже взяла «Магнитка», шел довеском.

Так Юрий Иванович Моисеев осуществил свою мечту. Не то чтобы чемпионские звания в родном ЦСКА в качестве ассистента – сначала Константина Локтева, а затем и Виктора Тихонова – не в счет. Нет, конечно, вклад Моисеева в армейские успехи был серьезным. Но вот полностью осуществить свои чаяния именно как главному тренеру ему довелось далеко не сразу. Переход в «Динамо» на самостоятельную работу для многих оказался неожиданным, но по-своему логичным – подполковник Моисеев лишился надежд стать полковником, но зато смог в работе с динамовцами частично воплотить тарасовские принципы, и не без успеха.

Но вот беда – на тот момент родной его клуб продолжал выносить всех и вся, «Динамо» упиралось до последнего, до чемпионства в середине 80-х однажды оставалось подать рукой, но чуть-чуть не хватило. Для Моисеева как главного тренера это были хорошие, полноценно творческие годы. Иному бы за глаза хватило трех серебряных и одной бронзовой награды чемпионатов страны, но Юрий Иванович был слишком амбициозен, чтобы остановиться. Когда эпопея с «Динамо» завершилась, на время остановил глобальный катаклизм, в том числе развал и его хоккейного мира. «Командировка» в Эдмонтон была странной, как и его роль в знаменитом клубе, не менее странным опытом была и работа с московским «Аргусом». Это был, конечно, не уровень Моисеева, но как-то выживать было надо.

Он же целиком и полностью продукт советской эпохи, по части хоккея – эпохи не самой плохой. Уроженец Пензы, воспитанник пензенского же «Труда» транзитом через новокузнецкий «Металлург» оказался сразу в самом ЦСКА, хотя звали и в «Химик» Эпштейна и в «Динамо» Чернышева. Шансов заиграть в компании великих в начале 60-х было немного, но Моисеев заиграл. Такой игрок был Анатолию Тарасову необходим, с его помощью можно было воплощать самые разнообразные его идеи. Моисеев под эксперименты подходил идеально.

Про знаменитую тарасовскую «систему» (Ромишевский-Зайцев, Мишаков-Ионов-Моисеев) все знают. Не все знают, что далеко не все спецзадания мэтра Юрию Моисееву нравились – вроде опеки Вячеслава Старшинова, в стиле «сам не играю, и другим не даю». Он все-таки играть любил, пусть по части творческой уступал, конечно, великим. Крайних нападающих в 60-х хватало на пару советских сборных как минимум, посему в первой сборной у Моисеева был сравнительно короткий период, Роль звена, которое не определяет исход матча, но уматывает соперника, а при случае и наказать может, была для Моисеева с партнерами узковата, но тут уж надо было выбирать – или самовыражение, или работа на команду.

А Тарасова он боготворил. Собственно, никого другого своим учителем и не называл. Восхищался всем, что делал мэтр, в том числе его артистическим даром и умением сделать любое рутинное занятие интересным. Кстати, сам Анатолий Владимирович не видел в Моисееве будущего тренера. И – ошибся, в чем уже годы спустя пусть косвенно, но признался. Мало кто так естественно впитал принципы великого импровизатора, как его взрывной, юркий и пружинистый (прозвище «Джина» - от «пружина») краек под 15-м номером. Приверженность именно принципам Тарасова – важнейший момент становления Моисеева и как игрока, и как тренера. Больше даже, как тренера.

Сам себя он считал игроком средним. Оценка жесткая, но зато без самолюбования и обиды на обстоятельства. Когда жесткая рука Тарасова чуть ослабевала, Моисеев с партнерами мог сделать гораздо больше, чем от них привычно ждали. Часто вспоминают и игру с канадцами в Гренобле, в которой решалась судьба олимпийского золота, где третья тройка проявила себя очень достойно не только по оборонительной части. А сам Юрий Иванович не раз вспоминал двухматчевый финал Кубка европейских чемпионов 1970 года, когда в практически безнадежной ситуации второй игры именно звено Мишаков – Ионов – Моисеев переломило ситуацию на 45-й минуте третьего периода, и счет 3:5 волшебным образом переменился на 8:5.

Игровые качества Юрия Моисеева высоко ценил сам Всеволод Бобров: «Юркий, верткий, очень подвижный, он разрушал самые, казалось бы, надежные оборонительные бастионы». Специалисты прекрасно понимали, что без таких трудяг, как Моисеев, не бывает солистов. С другой стороны, 197 заброшенных в чемпионатах страны шайб говорят сами за себя. Конечно, замечалось, как работает Моисеев в обороне, как он не щадит себя в игре, но у нас, да и во всем мире больше ценят солистов первого плана, а Юрий Иванович, зная себе цену, таковым себя не считал.

К тренерской профессии готовил себя исподволь, и не только в чисто хоккейном плане. Много ли у нас тренеров, у которых за плечами железнодорожный техникум, Московское высшее командное училище и Московский областной педагогический институт? С таким хоккейным багажом и таким опытом был прямой путь в наследники великих предшественников и хранителей традиций.

Возможно, Юрию Ивановичу его приверженность принципам того хоккея, в который он сам играл, действительно немного мешала, особенно на склоне тренерской карьеры. Тут бы и харизма не помогла, но не отменить же того факта, что хоккейная Казань поднялась именно на жестких методах Моисеева, как бы потом не сложилась ситуация во время второго прихода в «Ак Барс». Второе расставание с клубом Юрий Иванович переживал несравненно тяжелее, чем первое. Ему было, чем заняться, и что вспомнить, но он полноту жизни ощущал только в работе.

Памятник ему поставили в родном городе. Он его полностью заслужил.

ДОСЬЕ

Юрий Иванович МОИСЕЕВ

Родился 15 июля 1940 года в Пензе.

Нападающий, заслуженный мастер спорта, заслуженный тренер СССР.

Карьера игрока: 1957-1960 – «Труд» (Пенза), 1960-1962 – «Металлург» (Новокузнецк), 1962-1972 – ЦСКА.

Достижения: Олимпийский чемпион и чемпион мира (1968). 8-кратный чемпион СССР (1963-1966, 1968, 1970-1972). Двукратный серебряный призер чемпионатов СССР (1967, 1969).

Карьера тренера: 1972-1974 – хоккейная школа ЦСКА, 1974-1976 – старший тренер СКА (Куйбышев), 1976-1984 – тренер ЦСКА, 1984-1989 – главный тренер «Динамо» (Москва), 1989-1990 – тренер-селекционер «Эдмонтон Ойлерз» (НХЛ), 1990-1992 – главный тренер «Аргуса» (Москва), 1993-1995 – главный тренер ЦСК ВВС (Самара), 1995-1999, 2001-2003 – главный тренер «Ак Барса» (Казань).

Достижения: 9-кратный чемпион СССР в качестве ассистента главного тренера. В качестве главного тренера – чемпион России (1998), 3-кратный серебряный призер чемпионатов СССР (1985-1987), бронзовый призер (1988).

Награжден орденом Знак Почета, медалью ордена «За заслуги перед Отечеством».

Умер 24 сентября 2005 года. Похоронен на Троекуровском кладбище.

Источник