Как Папа Медведь Яромира Ягра заломал

Владимир Иванов работает в омском клубе около тридцати лет и хранит в своей памяти огромное количество всевозможных историй. О каждом человеке, встретившемся на его пути, Владимир Сергеевич готов со вкусом рассказать яркий, колоритный эпизод. Специально для KHL.ru он вспомнил, как в трескучие сибирские морозы команда играла на открытом стадионе, описал самых харизматичных тренеров и признался, что одна потеря до сих пор отзывается в его сердце сильной болью.

Иванов – настоящий сибиряк. Высокий, могучий и очень добрый. Видимо, именно поэтому канадский наставник «Авангарда» Боб Хартли дал колоритному массажисту прозвище Папа Медведь, которое моментально закрепилось в команде. Наш герой не обижается: медведь – так медведь.

Другое дело, что большинство сотрудников клуба годятся ему даже не в дети, а во внуки. Скоро Владимир Сергеевич отметит свое 73-летие, что, впрочем, не мешает ему отлично справляться со своими обязанностями. Его пальцы одновременно – сильные и нежные, как у настройщика музыкальных инструментов. Нажмут на подозрительное место - и тут же чутко прислушиваются: чем оно отзовётся?

- Владимир Сергеевич, в омском клубе с перерывами вы работаете с 1976 года. За это время в команде сменилось огромное количество тренеров, каждый - со своим характером и требованиями. Как удавалось уживаться со всеми?

- По своему характеру я добрый человек, и не люблю ни с кем ругаться. Всегда лажу с игроками, отношусь к ним по-отечески. Много разговариваю с ними – не только о хоккее, но и о жизни. Такие же отношения складываются и с тренерами, руководством. Ко мне часто обращаются с бытовыми просьбами. Кого-то беспокоят головные боли, кого-то - давление. Стараюсь помочь всем, никому не отказываю. Наверное, поэтому меня и любят.

- В семидесятые годы омский клуб носил название «Шинник» и выступал в низших лигах союзного чемпионата. Условия работы сильно отличались от нынешних?

- В то время в команде был тренер, администратор и я, заменявший собой весь медицинский персонал. Больше никого не имелось. До моего прихода в клубе вообще не знали, что такое массаж. Зато потом настоящие очереди стали выстраиваться. В те годы мы проводили спаренные матчи, играли в течение двух дней подряд. Вечером после первой встречи нужно было обязательно помассировать лидеров. Работы наваливалось столько, что присесть было некогда. Спать шел после двух часов ночи. Зато вторые матчи мы проводили обычно намного лучше, чем первые. Дело осложняло то, что никаких средств восстановления тогда не было – ни джакузи, ни ледяных купелей. Главный инструмент – массаж и обычная русская баня.

- А медикаменты?

- С этим было гораздо проще, чем сейчас. Элеутерококк, женьшень... Матчи тогда шли часто, без таких препаратов было не обойтись. Иначе получалось так, что на первой встрече ребята выкладывались по полной, а вторую доигрывали по инерции.

- Домашние матчи клуб проводил на открытом стадионе «Динамо». При сильных морозах играть доводилось?

- Для Сибири мороз в двадцать градусов считается нормальной погодой (смеется). Помню, мы встречались с латвийским клубом «Латвияс Берзс» при -32 С. Латыши сначала пытались добиться отмены поединков, а когда поняли, что не получится – махнули рукой. Наши ребята по ходу матча сидели на скамейке запасных, а гости целыми пятерками бегали в раздевалку греться. Выскочат оттуда – и сразу на лед. Отыграют смену – и снова в помещение. Клюшки в руках держать не могли, зажимали под мышкой.

Хотя одной закалки при таком морозе мало. На деревянные скамейки стелили тулупчики, каждый хоккеист сидел, закутанный в плед. На краги надевали дополнительные рукавицы, мы брали их у пожарников. Так прямо в этих рукавицах и играли. А лицо обязательно мазалось гусиным жиром: после каждой смены я подходил и смотрел, нет ли следов обморожения.

- Болельщики такие матчи посещали?

- Народ, несмотря на мороз, валом валил. По пять тысяч на игру приходило! Утеплялись основательно: тулупы наденут, валенки. В кармашек обязательно клали бутылочку с горячительным, в крышку просовывали маленький шланг – и в рот. Закуской служили пирожки или беляши. Люди по нескольку часов стояли на трибунах, переминаясь с ноги на ногу: веселые, довольные. Над толпой вились клубы пара, стоял крепкий дух чеснока и водки. Сейчас я часто встречаю болельщиков тех времен. «Вот раньше был хоккей! – вздыхают они. – Нынешний уже не то».

- Вы начинали свою работу в хоккее в рижском «Динамо» вместе с Виктором Тихоновым. Каким он был в молодые годы?

- Энергичным и очень дотошным. На каждого игрока Тихонов вел специальный журнал, в который записывал физическую нагрузку. Все упражнения, которые хоккеист выполнил или, наоборот, не выполнил. Работал он всегда очень много. Когда мы возвращались с выезда, все шли домой, а Виктор Васильевич отправлялся во дворец спорта. Там он всю ночь просматривал запись матчей и анализировал их. На следующее утро команда в девять часов собиралась на тренировку, и он подробно разбирал, кто и как сыграл.

Очень большое внимание Тихонов уделял отработке большинства. По своему составу «Динамо» уступало многим соперникам и одерживало победы как раз благодаря действиям в неравных составах. Едва ли не половину всех голов мы забивали именно в большинстве. Не случайно, для отработки этого элемента выделялись целые тренировки. Наигрывали комбинации по часу, а то и больше. Главным требованием Тихонова всегда было: «Темп и еще раз темп!». Интенсивность матчей была очень высока, и потому вопрос успешного восстановление хоккеистов имел огромное значение.

- А человеческие качества?

- Уже в те годы игроки боялись Тихонова. Все указания тренера должны были выполняться беспрекословно. Возражений он не терпел, полемика с ним была невозможна. Да и к людям относился без особой жалости. Если действия хоккеиста не устраивали, вызывал его на разговор – но только один раз. Второй воспитательной беседы уже не было: вместо этого человек отправлялся паковать чемоданы.

- Что скажете по поводу другой легенды мирового тренерского цеха - чеха Ивана Глинки, с которым вы пересеклись уже в «Авангарде»?

- Глинка был расслабленным и вальяжным, абсолютно ни о чем не беспокоился. Его установки на матч были очень короткими: «Идите и играйте!». Неизменными атрибутами чеха были сигары и фляжка с коньячком. Как-то он попросил приехать к нему домой, возникли проблемы со спиной. Коньяк и коробки с сигарами там также встречались на каждом шагу. Такое отношение к делу передавалось как игрокам, так и обслуживающему персоналу. При Глинке команда не слишком напрягалась.

- Каким в памяти остался Валерий Белоусов?

- Вот характерный эпизод. 2004 год, проводим решающий пятый матч финальной серии чемпионата России против магнитогорского «Металлурга». Играем на выезде: забрасываем шайбу, а его не засчитывают. Хоккеисты возмущаются, а Валерий Константинович говорит: «Ребята, спокойно!» Он всегда маленькую иконку в нагрудном кармане пиджака носил. Достал ее, поцеловал – и назад кладет. «Все будет хорошо, выиграем», - говорит. Спокойно, уверенно. Как сказал, так и вышло - Бог нам помог. В серии буллитов вратарь Макс Соколов вытащил все броски, а чех Беднарж забил решающий гол. После выигрыша чемпионского звания в Омске нас встречали, как первых космонавтов. Толпы народа выстроились вдоль всей дороги от аэропорта до дворца спорта.

- Финн Раймо Сумманен – самый экстравагантный тренер в вашей жизни?

- Он мне страшно надоел, ходил на сеансы каждый день. Его же постоянные головные боли мучили. Думаю: «Как же его отвадить?» Решил сделать мощный массаж головы – затылка, лобной части и темечка. Он пошел к доктору, жалуется: «Я к вашему массажисту больше ходить не буду, он мне всю голову разломает» (смеётся).

Сумманен брал уроки у знаменитого бойца смешанного стиля Александра Шлеменко, да еще и игроков к нему водил. Тот мне сам рассказывал: «Приходит ко мне какой-то мужик. Лицо знакомое, где-то я его видел. Подходит, представляется: мол, тренер «Авангарда». Говорит, что его сын занимается боевыми единоборствами. И просит потренировать ребят из команды». Потом человек шесть наших в течение двух недель ходили к Шлеменко на занятия. Сам Сумманен тоже брал уроки, а потом пытался применить полученные знания на практике. То и дело звал ребят помахаться вместе в тренажерном зале.

- В России у финна сложилась репутация сумасшедшего.

- Он такой и есть. Помню, раз мы проиграли в Магнитогорске. После матча Сумманен заскакивает в раздевалку, а у нас там стол накрытый стоял – еда, напитки, фрукты. Глаза безумные, хватает стол и переворачивает, все на пол летит. А Сумманен – вон из раздевалки. Минут через десять заходит снова уже успокоившийся. Удивленно смотрит на весь этот беспорядок и спрашивает: «Кто это сделал?». Представляете, ничего не помнит! Народ стоит, посмеивается. Но никто ничего не говорит, боятся. Был случай, когда Сумманен в голкипера Кари Рамо полуторалитровой бутылкой воды со всего размаху запустил. Хорошо, у того вратарская реакция: руку поднял, поймал.

- Установки финна на игру стали уже легендарными.

- Помню, мы проводили какой-то матч, после первого периода уступаем. Сумманен приказывает двум массажистам принести в раздевалку ротопед. Запрыгивает на него и начинает крутить педали. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Развил сумасшедшую скорость, и вдруг – бах! – падает с ротопеда на пол. Встает, потирает ушибленное место и говорит: «Вот как надо играть!»

При этом надо отдать Сумманену должное: он заражал команду своей заряженностью на успех. В свой первый приход в «Авангард» финн смог поставить командную игру буквально за две недели. Он умел донести свои требования до ребят. И отбывать номер на льду при нем никто не решался.

- Милош Ржига по темпераменту тоже очень взрывной. Его можно сравнить с Сумманеном?

- Нет, чех по самоотдаче пожиже будет. Финн всю свою спортивную злость и темперамент в дело употреблял. А у Ржиги это были внешние, наигранные проявления. Он то и дело на судей отвлекался. Показывал, что за ребят горой стоит. А как тренер оказался совсем неглубоким.

- Каков по характеру нынешний наставник «Авангарда» Боб Хартли?

- Это симбиоз лучших тренерских качеств: умный, хитрый, знающий свое дело. Постоянно заражает ребят энергией – хотя возраст у него совсем не юный. Очень общительный, но при этом требовательный. Хартли старается все время контролировать, чем занимаются его подчиненные. Вот и к нам постоянно заглядывает: что делаем да как. Но при этом очень позитивный: подойдет, обнимет, по плечу похлопает. Он мне уже и прозвище успел дать – Папа Медведь. Считаю, это лучший специалист, который пока встретился мне на пути.

- У Хартли и большинство ассистентов – североамериканцы. Не тяжело вам с ними?

- Наоборот, у нас полное взаимопонимание. Его помощники всегда стараются идти навстречу. Всё быстро, четко и по-деловому.

- Вы работали в «Авангарде» вместе с великим Яромиром Ягром. Есть объяснения спортивному долголетию чеха?

- Ягр – строгий «режимщик». Он не то что крепкий алкоголь – даже пива не пьет. Сколько мы командой ни собирались, всегда с бутылочкой минеральной воды сидел. Плюс работает очень много. Помимо общекомандных тренировок занимается еще дополнительно. Он по ночам тренировался не только в Америке, но и у нас. Охранники во дворце спорта жаловались: только спать улягутся, а он на тренировку приходит. Нужно вставать, отпирать дверь, зажигать свет на арене… (смеется). Вместе с ним и Лёша Черепанов на лёд часто ходил. Ягр над ним своеобразное шефство взял. Часто повторял: «Ты в НХЛ ехать не торопись, лучше еще год в Омске поиграй».

Ягр предпочитал делать общий массаж и приходил обычно к концу недели. Еще его растяжение паха мучило, поэтому он часто просил размять перед тренировкой. Хотя, если честно, в Омске чех немного берёгся. У него особенный режим был: один матч проведет на высоком уровне, потом в четырех следующих экономит силы. Снова блеснет, и опять на четыре матча уйдет в тень. На этой почве у него случались стычки с Сумманеном. Финн не любил, когда кто-то не дорабатывал. Ягру он прямо в лицо заявил: «Тебе надо заканчивать. С такой игрой в моей команде делать нечего». Тот потом пришел ко мне на массаж, пожаловался: «Мне этот тренер не нравится. Мы с ним общего языка не находим».

- Каков он в общении?

- Замечательный, никаких признаков звездной болезни. Женя Хацей как-то ему признался: «Яромир, мы думали, ты придешь и на нас сверху вниз смотреть будешь. А ты – простой, обычный парень». Чех просиял, тут же обнял Женьку и клюшку свою подарил. После этого они едва ли не лучшими друзьями стали, все время вместе ходили. У него отличное чувство юмора, рот просто не закрывается. Заливщики льда у меня спрашивали: «Почему он всё время смеется?». «Если бы вы столько денег получали, тоже все время смеялись бы», - отвечаю.

- Нападающий «Авангарда» Дмитрий Затонский два года подряд получал приз «Железный человек» за наибольшее количество проведенных матчей. Он действительно обходился без травм?

- Дима - счастливчик, все повреждения мимо него стороной прошли. На войне тоже были такие случаи: пять лет на передовой – и ни одной царапины. У Затонского, правда, без шрамов все-таки не обошлось. Он уже заканчивал карьеру, проводил последний матч в карьере. И вдруг шайба попала в лицо, рассекла бровь. Лежит он на льду в крови и вдруг говорит: «Я думал, так целеньким и уйду…» (смеётся).

Мне кажется, обходиться без травм Затонскому помогал большой опыт. Кроме того, он хорошо читал игру и постоянно двигался, поэтому в него и не попадали. С другой стороны, чем больше бросков блокирует хоккеист, тем выше риск получить травму. Значит, количество повреждений является свидетельством надежности игрока. Но к Диме это не относится, он от шайбы не бегал.

- Вы упомянули про Алексея Черепанова. Каким он остался в памяти?

- Это был мой мальчик, он постоянно приходил ко мне. Очень часто – перед тренировкой. Обычно «старики» не любят пропускать молодых вперед, но Лешу в команде ценили. Иногда только подшучивали: «Не рановато ты на массаж пришел?» У него было потрясающее голевое чутье и выбор места. Чувствовал, когда можно забить и на ворота пер, как танк.

Перед тем злополучным матчем мне очень не хотелось его массировать. Просто руки не поднимались, и все. Как будто связал кто-то, был как в ступоре. Встреча с «Витязем» получилась очень трудной, и наш канадский тренер Уэйн Флеминг снял с игры две пятерки. Оставил только звено Ягра и то, где играл Черепанов. Мы старались нагнетать темп, каждая смена длилась по 20-30 секунд – то одна пятерка, то другая. И Лешка просто не успел восстановиться, задохнулся. Вернулся со льда, сел на лавку – и вдруг начал крениться набок. Тренер сзади по плечу хлопает: «Череп, давай!» - а он на пол падает. Незадолго до этого он мне признался: «Я так устал! То юниорская сборная, то клуб…» Нагрузка на него и вправду была очень серьезная... Чего только не предпринималось. Делали искусственное дыхание – Лёшка уже в себя начал приходить, захрипел, а потом снова ушел. Не помог даже укол в вену, так его и не достали.

- Я видел вашу фотографию с Алексеем, сделанную перед тем матчем. Кто был ее автором?

- Это снимал Саша, наш оператор. Я как раз массировал Черепанова, а он проходил мимо. Алексей попросил: «Владимир Сергеевич, я скоро уеду в Америку, а совместной фотографии с вами у меня и нет. Давайте снимемся!»

- Часто его вспоминаете?

- Постоянно. У меня в рабочем кабинете на стене много Лешкиных фотографий висит. Как только захожу, сразу взгляд на них падает. Можно сказать, каждый день с ним видимся.

- Известный теннисный физиотерапевт Анатолий Глебов рассказывал мне, какими уникальными мышцами одарила природа экс-первую ракетку мира Марата Сафина. Вам такие спортсмены встречались?

- Когда я работал со сборной СССР по легкой атлетике, ко мне пришла девушка. Я взял ее за ногу и ахнул. Таких мышц никогда я не видел: мягкие, пушистые. Сожмешь их в кулаке, а они сами собой разжимаются. В ответ на мои восторги пациентка засмеялась: «Да у меня муж – профессиональный массажист. Каждый день меня мучает».

Когда пациент первый раз приходит ко мне, я сразу же смотрю на его кожу. По ее состоянию можно многое определить. Потом ощупываю мышцы. Если они мягкие, этот человек, скорее всего, меланхолик. У холериков тонус мышц, как правило, более высокий. Поэтому людям с таким темпераментом всегда нужно уделять больше времени.

Взять, к примеру, сборную Советского Союза по тяжелой атлетике, в которой я тоже работал. Супертяж Юрий Захаревич тренировался очень много, ворочал тонны железа. Но когда утром я разминал его, все мышцы были мягкими. «Ты что, не работал вчера?» - удивляюсь. - «Ну как же, отпахал по полной программе». Просто этот штангист обладал удивительной способностью к восстановлению, его нервная система способствовала этому. А другой встает, все мышцы закрепощены. «Ночка-то для тебя тяжелой выдалась», - говорю после осмотра. Соответственно, и нагрузку такому спортсмену нужно снизить. Иначе неизбежно или травма случится, или застой в результатах произойдет.

- Страшно даже представить, каково массировать такую гору мышц.

- Скажу парадоксальную вещь: работать со штангистами проще, чем с хоккеистами. У них мышцы хорошие, мягкие. Чуть-чуть помнешь их – и они уже расходятся. Правда, есть оговорка: спортсмен должен быть высокого уровня. В сборную СССР попадали только люди с определенным типом психической деятельности. И, соответственно, - определенным типом мышц. Других там практически не было, срабатывал естественный отбор.

- Массажисты обычно считаются душой команды, именно они создают непринужденную обстановку внутри коллектива. Без юмора в спорте тяжело прожить?

- Любая команда проводит вместе почти целый год. Сборы, матчи, тренировки, плюс — постоянные разъезды, перелеты. Психологически выдержать все это очень непросто, нужна психологическая разрядка. Лучшее лекарство в такой ситуации — юмор. Кроме того, по ответной реакции можно легко определить, что за человек находится рядом. Один тут же обидится, злобу затаит, а другой – посмеется вместе с тобой.

Вот, скажем, был случай: поселили меня в номере с одним спортсменом. Утром я сделал массаж пациенту, а тюбик разогревающей мази оставил на раковине. Вдруг слышу жуткий рев из ванной. Прибегаю, сосед чуть на стенку от боли не лезет. Оказалось, он проснулся, еще толком глаза не разлепил и пошел мыться. Выжал из тюбика мазь на щетку и начал зубы чистить. Можете представить его ощущения… Сначала я думал, что он меня в клочья разорвет. Но ничего, обошлось – посмеялись и забыли.

- В свои 72 года вы постоянно находитесь в разъездах. Где черпаете физические и эмоциональные силы?

- Мне по-прежнему интересна моя работа. Тем более, сейчас помимо массажа я занимаюсь и другими вещами – например, прикладной кинезиологией, пассиопатией. Много читаю, в том числе западные источники. И интересуюсь врачебными аспектами – мышечным тестированием, улучшением кровообращения. В последнее время появилась масса новых техник – например, как сделать так, чтобы мышца не болела. Интересного вокруг очень много, важно только не останавливаться в своем развитии.

Источник