Александр Щемеров: «После столкновения позвонил Ковальчук и извинился»

Александр Щемеров дебютировал в КХЛ ещё в 2015 году, когда ему было всего 18 лет. Однако проведя два сезона в качестве «лимитчика», он выпал из обоймы «Автомобилиста». Последние годы Щемеров больше играл в Высшей лиге, а также провёл полтора сезона в чемпионате Финляндии. И вот, за шесть матчей до конца регулярного чемпионата, 23-летнего защитника вызвали из фарм-клуба. Щемеров, последний раз игравший в КХЛ в марте 2018 года, сразу занял место в ведущей паре с Никитой Трямкиным, а в серии с «Авангардом» был одним из лучших игроков «Автомобилиста». Мы поговорили с Александром о столь резких переменах в его карьере.

— Из-за травмы вы не смогли доиграть последний матч с «Авангардом». Как ваше здоровье?
— Гораздо лучше, чем можно было подумать изначально. Тяжёлой травмы я избежал.

— Как сейчас оцениваете столкновение с Ильёй Ковальчуком? Стоило ли уходить удара?
— У меня раньше был похожий эпизод. Мне было 18 или 19 лет, и я попал под Оскара Осалу. Я сломал ключицу и выбыл на полгода. Так что я наученный горьким опытом. Не хотелось второй раз попадать в такую мясорубку. У нас с Ковальчуком немного разная комплекция, так что я решил уйти от силового. Но никаких претензий к Илье — он хотел сыграть чисто. Так получилось, это стечение обстоятельств.

— Эпизод с Осалой не промелькнул перед глазами, когда Ковальчук летел на вас?
— Да нет, уже много времени прошло. Одно дело, когда тебе 18 лет, и ты впервые со взрослыми мужиками играешь, и совсем другое — 23. Я уже и в Высшей лиге поиграл, и в Финляндии. Там, кстати, снова с Осалой встретился (смеётся). Тогда были определённые флешбеки. Не особо хотелось ехать в угол в его присутствии.

— Илья извинился перед вами?
— Через некоторое время он позвонил, извинился. Понятно, что сразу после матча никто этого делать не будет: все на эмоциях, решается судьба серии.

— В серии с «Авангардом» создавалось впечатление, что «Автомобилист», несмотря на итоговое поражение, по сравнению с регулярным чемпионатом преобразился.
— Мне трудно сказать, я не был с командой на протяжении всего сезона. Думаю, дело в том, что ребята все опытные, и знают, что плей-офф — это совсем другой хоккей, нежели в регулярке. Их даже сравнивать нельзя.

— Согласны, что четвёртый матч был ключевым в серии с «Авангардом»?
— Если отбросить некоторые нюансы, то это можно сказать и про второй матч. Там и возможности были, и по игре выглядели даже лучше соперника. Где-то не хватило в Балашихе, где-то дома. Одну игру серии я бы не стал выделять.

— Показалось, что в том самом четвёртом матче вы переигрывали «Авангард» до тех пор, пока действовали активно и давили их защитников. Но стоило вам начать оберегать счёт, как соперник взял своё.
— Наверное, со стороны виднее. Но если говорить про овертайм, то в нём все пытаются сыграть попроще, понадёжнее. Это нормально, что мы уделяли внимание обороне. К тому же, у игроков «Авангарда» был психологический толчок из-за того, что они спаслись в концовке. Они поймали эту волну и дальше плыли по течению. Поэтому им было чуть проще, чем нам.

— Вашу серию преподносили как противостояние Боба Хартли и Билла Питерса. Накладывало ли отпечаток на характер матчей то, что обе команды тренировали канадские специалисты?
— Поиграв в Финляндии, я могу сравнить тот хоккей и с моделью Разина, и с моделью Питерса. И не сказал бы, что где-то есть чисто североамериканский хоккей, а где-то — чисто советский. Везде всё-таки пытаются сократить площадки, скорости возрастают, а вместе с тем и границы стираются. Во всём мире сейчас хоккей строится на движении, давлении и переходе из обороны в атаку.

— Но если говорить про манеру поведения или упражнения, Питерс сильно отличается от тренеров, с которыми вам ранее доводилось работать?
— Если сравнивать, допустим, с Владимиром Васильевичем Крикуновым, то разница колоссальная. Он — мэтр отечественного цеха, советский человек. Его тренировки довольно длинные, но менее интенсивные. А если сравнивать с Финляндией, то много похожего. Тренировки сейчас пытаются приблизить к игровому режиму. Прежде всего, это касается интенсивности, скоростей. Сейчас в принципе хоккей идёт к тому, что становится минимум монотонности: как в играх, так и в тренировках.

— Питерс сам доносил до игроков свои идеи и эмоции? Или всё переводил его помощник Герман Титов?
— Титов, конечно, переводил, но эмоции понятны без перевода. Если Билл был чем-то недоволен — он это показывал. Все всё понимали. Да и к тому же хоккейный язык — один. Эмоции везде одинаковы.

— Кстати, о размерах площадок. Вы без малого три года не играли в КХЛ, а за это время лига почти полностью перешла на финский формат. Вам он ближе?
— Здесь есть определённый дуализм. Если смотреть с точки зрения атаки, то на большой площадке проще найти какой-нибудь «кармашек», чтобы туда открыться или отдать передачу. А вот в обороне, напротив, чем меньше площадка — тем проще. Гораздо больше шансов исправить собственную ошибку, так как меньше расстояние до ворот. Да и, если честно, я не особо заметил разницу между Высшей лигой, где в основном «аэродромы», и КХЛ. В Финляндии так вообще нет никаких стандартов. Там может быть по ширине как финская, а по длине — как канадская. Можно сыграть три игры за неделю, и каждый раз на коробке нового размера: узкие и короткие, длинные и широкие, короткие и широкие.

— В Финляндии не удивляются, что в России площадки размером 60×28 называют финскими?
— Я не задавался этим вопросом, если честно. Но как только сыграл несколько матчей за «Пеликанс», спросил, почему постоянно меняются размеры площадок. Они мне невозмутимо ответили, мол: кто какую смог поставить — на таких и играем. В финской лиге стадионы в основном старенькие, возможности клубов ограниченные.

— После такого опыта вам, наверное, вообще всё равно, на какой площадке играть.
— Не то чтобы всё равно, но качество льда, например, влияет куда больше, чем размер коробки. Если сравнить финскую лигу с ВХЛ, то у нас в Высшей лиге качество льда в среднем получше. Не говоря уже про КХЛ. Где-то в Финляндии дворец теплее, где-то холоднее, где-то лёд получше, а где-то вообще ужас. К счастью, у нас в Лахти был приличный лёд, как, впрочем, и температурный режим.

— Вы присоединились к «Автомобилисту» в феврале. Чувствовали, что вы эдакий джокер, который призван исправить турнирное положение?
— Никто никогда не думает: «ага, я сейчас всё исправлю, покажу что-то сверхъестественное!». Просто стараешься влиться в коллектив, быть полезным команде. Никакой мысли, что я какой-то джокер, в голове не было.

— Наверняка вас поднимали в главную команду из фарм-клуба не просто так. Ждали чего-то конкретного, видели в определённой роли.
— Я не думаю, что в отношении меня были какие-то особенные задачи и требования. Просто подняли и дали шанс. Да, были определённые тактически нюансы, но они были для всех. В команде у Питерса вообще не было деления.

— Но молодым защитникам, как правило, запрещают рисковать, просят играть попроще. Вы вернулись в «Автомобилист» в другом статусе.
— За то время, что я поработал с Питерсом, я понял, что для него не существует таких понятий как возраст или национальность. Он точно никого не ущемлял. По крайней мере, на себе я это не прочувствовал.

— Со стороны сложилось впечатление, что переход из ВХЛ в КХЛ вам дался легко. Так ли то?
— Не скажу, что переход дался совершенно безболезненно. Учитывая, что меня подняли незадолго до плей-офф, было определённое волнение. Я не играл в КХЛ на протяжении почти трёх лет. Самым волнительным был старт плей-офф. Такого опыта у меня точно ещё не было. Раньше, когда «Автомобилист» принимал участие в розыгрыше Кубка Гагарина, я был то «лимитчиком», то травмирован.

— Вы производите впечатление достаточно спокойного человека. Это врождённое качество, или приобретённая уверенность?
— Это, безусловно, совокупность. Не сказал бы, что я прям кремень по жизни. Наверное, европейский менталитет, которым я пропитался, немного изменил восприятие. У нас как? Если молодой игрок ошибся — ему игровое время могут подрезать. Мало ли он ещё раз ошибётся. В Финляндии в этом плане даже после самых крупных проигрышей и самых фатальных ошибок были спокойные разборы. За счёт этого я где-то приобрёл уверенность. Да и в «Горняке» провёл неплохой сезон. Всё это добавило веру в свои силы.

— Вы говорите про европейский менталитет и спокойную реакцию тренеров. Но разве такой человек как Вилле Ниеминен не брызжет эмоциями? Он ещё в бытность хоккеистом был таким, а уж тренером, наверное, и подавно.
— Про Ниеминена можно много чего рассказать! Он часто с судьями ругался, бросался в них бутылками и полотенцами. Вот он такой, его не переделать. В штабе «Пеликанс» ещё и Паси Нурминен был очень эмоциональным. Они один день покричат, бутылками покидаются, а потом остынут. Многие финны, в принципе, такие по натуре. Они и не скрывают этого. Включают всякие подобные эпизоды в промо-ролики, тем самым показывая свою вовлечённость.

— Вы этой вовлечённостью прониклись?
— А как иначе? Без этого в хоккей играть не получится. Есть, конечно, уникумы, способные играть без эмоций. Но таких один на несколько тысяч.

— Прошлым летом вы вернулись из Финляндии, и почти весь сезон провели в ВХЛ за «Горняк». Не было ли это шагом назад?
— Нет. В мире была тяжёлая ситуация, я был рад, что играю в хоккей. Так что никаких мыслей о шаге назад не было.

— Как считаете, на вашу карьеру как-то повлиял переезд «Горняка» из Учалов в Пышму? Вы оказались территориально ближе к главной команде, по сути — на глазах у руководства и тренерского штаба.
— Возможно, это просто совпадение, возможно — нет. Но побыв в главной команде, я увидел, какой объём аналитической работы проводят тренеры «Автомобилиста». Благодаря видео они точно также могли следить за мной и другими ребятами, когда «Горняк» играл в Учалах. А вот для команды это, конечно, плюс. Прежде всего, в плане логистики. Стало меньше переездов, появилось больше времени на восстановление. Да и учитывая, что в «Горняке» играют в основном местные ребята, улучшился эмоциональный фон. Теперь от родных и близких отделяет всего 20 минут езды. Между Екатеринбургом и Пышмой особо даже нет границы. Играть дома всегда приятнее.

— На протяжении нескольких лет вы отправлялись то в фарм-клуб, то в Финляндию. Вроде бы всегда были возле команды, проходили сборы, а последний шаг сделать не удавалось. Было ли в вашей карьере время, когда вы отчаялись пробиться в основу «Автомобилиста»?
— Ни разу такого не было. Когда ты «лимитчик» — тебе немного проще попасть в состав. Потом ты становишься старше, попадаешь в общую конкуренцию, на твоё место приходят другие молодые. Тут-то ты и выпадаешь из состава. Но это лишний повод больше работать. Неважно, где ты находишься: в Европе или Учалах. Отчаяния у меня точно не было. Надежда всегда умирает последней.

— Вас сразу поставили в пару к Никите Трямкину, с которым вы вместе играли ещё при Разине, в дебютный для вас сезон. Совпадение?
— Не знаю, кому пришла идея воссоединить нашу пару. Действительно, мы почти полностью отыграли вместе сезон 2015/2016, играли в МХЛ, разница в возрасте у нас небольшая. Да ещё и из одного района. Так что во взаимопонимании не было никаких проблем. Вспоминал ли кто-то тот сезон? Просил ли кто-то поставить нас в пару? Мне это неизвестно.

— Как вы и Трямкин изменились за эти пять лет?
— Про себя не скажу, а Никита за это время успел поиграть за сборную, съездить в НХЛ и вернуться. Он уж точно больше синяков и шишек набил, чем я. Уже опытный защитник.

— При выходе на лёд с такой машиной как он, руки развязываются?
— Всегда приятно играть с таким большим дяденькой, как Никита! Когда на льду происходят стычки, хорошо, что рядом есть парень, который в случае чего поставит плечо или подвинет кого-нибудь своей здоровенной рукой. Конечно, это раскрепощает.

— Каково постоянно видеть перед собой 13 номер и, по сути, подстраховывать такого мастера как Павел Дацюк?
— Ощущения, прямо скажу, интересные. Я бы даже сказал — прикольные. Конечно, есть и воодушевление от игры с таким мастером, и ответственность, чтобы не ударить перед ним в грязь лицом. А насчёт подстраховки… Скорее Павел Валерьевич всех нас подстраховывал. С ним играть очень просто. Даже когда ты ошибся — он подбодрит, посмеётся.

— Часто ли вы забывали о том, что Дацюку уже 42 года?
— Я думаю, что минувший плей-офф стёр эту грань. Он как катил раньше, так и катит. Как принимал нестандартные решения, так и принимает. Понятно, что в раздевалке или в обычной жизни нельзя не уважать возраст человека, его заслуги. Но во всём, что касается хоккея — все были на равных.

— Готовы ли публично попросить его не уходить из хоккея?
— Это будет неправильно по отношению к Павлу. Он всем всё доказал, провёл огромное количество игр на высочайшем уровне. Нет смысла его о чём-то просить. Он может только сам себя попросить.

— Оливер Каски, конечно, не Дацюк, но когда вы вместе играли за «Пеликанс», он стал самым результативным защитником чемпионата Финляндии. А теперь выходил против вас в составе «Авангарда». У него было чему поучиться?
— У Каски действительно тогда был отменный сезон. Ему всего нескольких очков не хватило для того, чтобы побить рекорд финского чемпионата за всю историю. Оливер — очень хороший атакующий защитник, у него есть чутьё, бросок. Не было такого, что я его копировал, но приятно находиться в команде с человеком, у которого всё получается. Смотришь, впитываешь всё как губка.

— Вы чем-то похожи?
— Сложно сказать. Он проявил себя в большей степени в плане атаки. Как в Финляндии, так и в КХЛ. Каски постарше, повыше и побольше меня. Да и к тому же мы представители двух разных школ хоккея.

— Как на игре защитников отражается разница школ?
— Сейчас, с современными течениями в хоккее, наверное, уже никак. Раньше в России можно было увидеть защитников, которые только атакуют или, напротив, отбрасываются при первой возможности. Теперь, как и в Финляндии, у нас играют пять в атаке, пять в обороне.

— Вы в одном интервью говорили, что у вас в Финляндии был специальный тренер по катанию. Помогло?
— Безусловно. Тренер обращал внимание на нюансы, о которых ты даже не задумывался. Одно подправит, другое. Это даёт результат.

— В «Пеликанс» вы играли в одной паре с двукратным обладателем Кубка Гагарина Янне Яласваарой. Российские болельщики запомнили его как провокатора и неуступчивого защитника. Он остался прежним?
— Янне в какой-то степени уже русский. У него жена из нашей страны. Когда нас вместе с ним в пару поставили, вопрос взаимопонимания решился через одну передачу и два слова. Для меня было приятной неожиданностью, что я могу с кем-то перекинуться фразами на родном языке. «Сами», «ноги», «помогу», «сзади», «смотри» — всё это я слышал от Янне на русском. Если говорить о манере игры, то Яласваара не изменился: может и под кожу залезть, и приложиться силовым приёмом. А за пределами льда он рубаха-парень, прикольный мужик. Рад, что удалось с ним познакомиться.

— Вспоминал ли Яласваара про КХЛ?
— Конечно, мы обменивались мнениями, историями. Он рассказывал различные байки и, наоборот, опровергал то, что я где-то слышал. У него нет какой-то сильной ностальгии по России, но отзывался о времени в КХЛ он исключительно положительно.

— Из тех, с кем вы играли в Финляндии, не только Каски, но и Юхо Олкинуора с Гинеком Зогорной перебрались в КХЛ. Они с вами случайно не консультировались перед заключением контрактов?
— Да нет. Никто советов не спрашивал. Ребята постарше, да и знакомые финны в КХЛ играют. Они им ближе по духу. Мне тоже было бы проще узнать информацию у соотечественника.

— Вы — один из немногих российских хоккеистов, которым довелось поиграть в Лиге чемпионов. Каков уровень этого турнира и отношение к нему в Финляндии?
— Для клубов это довольно престижно. Они заявляют о себе на весь континент, зарабатывают на трансляциях. Если говорить про хоккей, то это, конечно, не уровень водокачки. Не могу сказать, сильнее команды или слабее, чем в финской лиге. Просто всё по-другому, потому что сталкиваются соперники из разных стран. Для меня это был хороший опыт.

— Теперь-то у вас есть ощущение, что вы отвоевали себе место и стали крепким игроком основного состава «Автомобилиста»?
— Было бы глупо так думать. Каждый новый сезон — это новая страница, новая история. Нужно всё заново доказывать и себе, и тренерам с руководством. Если скажешь себе «всё, я шагнул в основу», то тебе сразу могут указать на выход. Никогда не должно быть самоуверенности. В любой момент может прийти кто-то, кто сильнее и мотивированнее тебя.

Щемеров Александр Иванович
Родился 2 июня 1997 года в Екатеринбурге
Карьера: 2015-18 — «Автомобилист», 2018-20 — «Пеликанс» (Финляндия), с 2020 — «Автомобилист».

Источник